Римско-эллинистические политические учения

2.1. От республики - к империи

В истории античной мысли с именем Аристотеля связано представление о конце классической эпохи и одновременно - о начале эпохи эллинистической; это, в частности, определено двойственностью и пограничностью аристотелевского понимания государства, ориентированного, с одной стороны, на классический полис, а с другой - на возможность создания единого (мирового) государства, в котором будет господствовать эллинский элемент. Такая позиция (если исключить эллинскую доминанту и заменить ее доминантой романской) совпадает с убеждениями ряда римских мыслителей эпохи становления империи (II в. до н.э. - I в. н.э.). В их позиции можно обнаружить также изменение исторических оснований понимания государства; появляется чувство направленности истории (Полибий) и императив утверждения полиса, Рима, в вечности (Цицерон). Вместе с тем римская мысль вынуждена опираться на классические образцы политической теории в силу того обстоятельства, что собственная культура была ориентирована прежде всего действенно-практически, а не созерцательно, вследствие чего отсутствовали основания автохтонного (появляющегося на собственной, исконной почве) самозарождения теоретической традиции.

Интерпретация: Не было единых стандартов в нашем понимании - точно заданных, исчисленных общепризнанных "эталонов" гарантированной точности. Как отмечает Койре, если для новоевропейской культуры вполне приемлемым является представление, что математизации поддается (подлежит) вся жизнедеятельность людей, их повседневные поступки и создания труда - все вплоть до наслаждения искусством и нравственности, то человеку, принадлежащему иным культурным эпохам, подобного рода утверждения не внушили бы никакого доверия. В предшествующие эпохи "никто никогда не попытался пойти дальше неточного использования в практике повседневной жизни числа, веса, меры"; техника этих эпох, несмотря на ее практические достижения, не выходила за рамки "технэ", умения-искусства: "техническая мысль на уровне здравого смысла не зависит от научной мысли, из которой она может, однако, вбирать в себя отдельные элементы, внедряя их в здравый смысл" (в "технэ" Витрувия очень много геометрии и очень мало механики); античная наука никогда не пыталась математизировать земное движение и - за одним-единственным исключением - измерить точно что-либо, кроме расстояний (см.: Койре А. От мира "приблизительности" к универсуму прецизионности // Койре А. Очерки истории философской мысли. М., 1985. С. 113, 111, 115, 126, 110).

Второе значимое обстоятельство - приспособление политических теорий - прежде всего в их нравственно-антропологических и духовных аспектах - к новым социальным и политическим обстоятельствам. В числе последних особенно существенными были следующие: возникновение единого, хотя и не унифицированного в новоевропейском смысле слова мира, pax romana; смешение разнородных этносов, культур и проникновение на римскую почву восточных идей - греческих (в частности, философии) и ближневосточных (в том числе и сотерологических - учения о царе-спасителе); изменения социального "ландшафта" (утрата Римом-полисом его структурообразующих элементов, социальная дифференциация, рост богатства, превращение Рима в "мировой город") и острая "почвенническая" реакция на эти изменения; резкие изменения в политической практике государства - как в области государственного администрирования (изменение масштаба и фискальная направленность управления, появление многочисленного иерархически организованного бюрократического аппарата), так и в сфере взаимоотношений государства и гражданина (массовое применение репрессий, унижающих гражданское достоинство "свободных тел", утрата исключительности римского гражданства и превращение всех - и римлян, и провинциалов - в подданных империи).

NB.: Речь идет об узаконенном преследовании свободных, о составлении проскрипционных списков граждан, которые объявлялись вне закона (proscribo - публично объявлять); всякий, кто их убивал или выдавал, получал награду; имущество этих людей подлежало конфискации и продавалось с аукциона, рабы становились свободными. К такой практике для расправы с врагами из сенаторов и всадников прибегнул Сулла (82 г. до н.э.), хотя нельзя сказать, что античность и раньше не знала резких перемен в положении - от свободы к несвободе. Зверства цезарей в эпоху ранней империи ярко описывает Светоний в "Жизни двенадцати цезарей".

Третье важное обстоятельство, определившее специфику римско-эллинистических политических учений, - остающаяся неизменной внутренняя полисная мерка как предельный горизонт теоретических построений; данное обстоятельство проявляет себя даже в стоическом космополитизме - представлении о мире как единой гражданской общине всех людей и богов и в остающейся неприкосновенной установке на полисную автаркию, из которой следует повышенное внимание к гражданской добродетели (концепции идеального гражданина и правителя как необходимые стержневые компоненты политической теории) и к проблеме справедливости (к которой привязывается вопрос оценки и классификации политических форм и ответ на вопрос об идеальной конструкции государства). Иными словами, мир изменился, но сознание реагировало на эти изменения, не столько расширяя представление о мире и человеке, - выстраивая целостную "картину мира", - сколько идеализируя и реформируя мир внутриполисных отношений и ригористически упрочняя принцип атараксии, невозмутимости-неизменности души.

Интерпретация: По словам С.Л. Утченко, Рим, как и всякий полис, представлял собой в известном смысле закрытое общество. Для него было характерно преклонение перед традицией, восхваление нравов предков и их доблести. Особенностью ранней римской идеологии был консерватизм, враждебность ко всяким новшествам. Моральные категории римской древности были представлены основными четырьмя добродетелями - справедливостью, мудростью, мужеством и умеренностью, но не исчерпывались ими; к ним относились также согласие, верность, доблесть, честь, кротость и т.д. Названия добродетелей можно было бы написать с заглавной буквы, так как они одновременно представляли собой имена собственные, принадлежащие богам римского пантеона, поскольку культ был одновременно государственным установлением, а система нравственных ценностей контролировалась самой гражданской общиной. В этом отношении показательно построение иерархии гражданских достоинств. На первом месте находятся качества и деяния, направленные на благо отчизны, на втором - на благо родных, на последнем - забота о собственном благе. Такое построение свойственно и республиканским временам, и временам принципата и империи: оно сохраняется и у Цицерона (см.: Об обязанностях, I, 57-58), и у поздних стоиков, в частности у Марка Аврелия в понятии "разумной и гражданственной добродетели" (см.: К самому себе, VII, 68; III, 5). - См.: Утченко С. Л. Политические учения Древнего Рима... С. 68-70. - Ср.: Кнабе Г. С. Указ. соч. С. 19-29.

С.Л. Утченко (Указ. соч. С. 70) отмечает, что высшая ценность для римлянина - его отечество, вечный Рим (Roma aeterna), неизменная изначальная величина, неизмеримо превосходящая по своей значимости конечную личность, которая приобретает свою значимость только в связи с отечеством; нравственное значение личности, ее доблесть не может существовать независимо от приговора сограждан. Вот почему Цицерон говорит: "Именно то украшает человека, что считается почестями: присужденные за доблесть награды, подвиги , одобренные суждением людей" (Об ораторе II, 347).

В плане иллюстрации охранительной направленности римской политической культуры весьма показательно то, что, по словам того же автора, в сознании политических деятелей и мыслителей эпохи становления империи причина кризиса республики выступает как "упадок нравов", а основным направлением политического мышления и реформаторства является "нравственная реформа", восстанавливающая исконные римские доблести и добродетели (см.: Утченко С. Л. Там же. С. 158).

На страже римской морали - хранимой традицией морали гражданской общины - стояли должностные лица; уважение к нравам и обычаям предков (чьи маски и инсингнии, награды хранились в доме на видном месте) прививались и семьей, где отец наставлял своим примером, и общиной-государством. Наиболее значимым магистратом (должностным лицом), выполнявшим данную функцию, был цензор. Он избирался каждые пять лет сроком на восемнадцать месяцев из числа бывших консулов. Главная его обязанность - проведение ценза, т.е. переписи и имущественной классификации римских граждан, а также ревизия списка сенаторов и всадников: цензор как "блюститель нравственности" имел право исключать определенных лиц из этого списка. Весьма показательна цензура Катона (184 г. до н.э.), выдвинувшего программу борьбы против "гнусных новшеств" и потребовавшего "великого очищения" для города, что было созвучно массовым настроениям. Вместе с избранным на вторую цензорскую должность своим другом Луцием Валерием Флакком Катон лишил ряд сенаторов их званий, был введен прогрессивный налог для борьбы с роскошью, повышены цены на одежду, а также цены откупа. Популярность страстного защитника республики и республиканских нравов Катона Цензория была столь велика, что Цезарь написал два памфлета против безудержного восхваления деяний Катона его сторонниками, в том числе и Цицероном (см.: Утченко С. Л. Там же. С. 159-160, 76-78).

Приметой все тех же консервативных традиций является также практика судебных преследований за новшества, нарушавшие гражданское равенство, в частности - за яркую и роскошную одежду и использование ароматических веществ; с точки зрения аскетических идеалов равенства из народа нельзя было выделяться ничем, кроме доблести и других добродетелей (см.: Кнабе Г. С. Указ. соч. С. 173).

В данном разделе мы рассмотрим как учения периода становления Римской империи (Полибий, Цицерон), так и концепции собственно имперской эпохи (поздние, или римские, стоики). Но прежде уточним содержание ряда вышеуказанных исторических особенностей возникновения имперского мира, ставших существенными факторами политической теории.

В рамках указанного периода происходит превращение Рима в военно-политическую доминанту Средиземноморья, складывается Римская империя, что, однако, сопровождается кризисом традиционной политической (полисной) культуры Рима - нравственным и идейным. Все это было вызвано рядом событий. После победы Рима в 3-й Пунической войне (149-146 гг. до н.э.) и разрушения Карфагена Рим проникает на эллинистический Восток, подчиняя своей власти осколки государства Александра Македонского, эллинистические царства, в которых полис уже не имеет самодовлеющего значения. Значимым событием было также поражение римлян в Союзнической войне (90-88 гг. до н.э.), в результате чего италийские союзники римлян уравниваются в правах с коренными римлянами; позднее равные с италиками права получают жители провинций; последние зачастую определяют исторические судьбы империи, принимая активное участие в политической жизни города, занимая выборные должности и даже становясь сенаторами.

Все это приводит к серьезным внутренним изменениям и сопровождается кризисом традиционной гражданской культуры; в результате Рим утрачивает признаки полиса и превращается в административный центр империи.

В жизни Рима происходят следующие основные изменения: рост богатства, образование мощного торгово-денежного капитала и невиданное прежде имущественное расслоение граждан; урбанизация Рима, который превращается в мировой центр, часть застройки которого образуют пяти- и шестиэтажные дома, а население достигает нескольких сот тысяч жителей. Значительную часть этого населения составляют провинциалы, пришельцы, главным образом греки, сирийцы, иудеи. Провинции из чужеродных образований превращаются в органические части империи; круг политических интересов выходит далеко за границы полиса. Рабовладение становится ведущим экономическим институтом, переживая бурный рост; рабы трудятся повсюду - на полях, в рудниках, в ремесленных мастерских; из них рекрутируются также врачи, актеры, государственные служащие и т.д. Нарушается замкнутость и исключительность гражданства: оставаясь гражданами полисов, люди становились равными перед законом подданными империи. К середине I в. до н.э. возникает профессиональная армия как особая корпорация, отличная от народа; армия становится участницей и инструментом политической борьбы. Происходит переход от республики к принципату и императорской власти: ряд магистратур оказывается сосредоточенным в одних руках и возникает единовластное правление; на смену выборным и ограниченным по срокам своего существования органам власти приходит власть неограниченная и несменяемая. Формируется фискально-бюрократический аппарат государства.

NB.: Поскольку институт принципата, переродившийся в дальнейшем в императорскую власть, возник на основе магистратуры, а магистратов было как минимум двое - они уравновешивали и сдерживали власть друг друга, постольку императорское правление первоначально было "двуглавым", предполагало одновременные полномочия двух цезарей.

Однако парадокс политического сознания (в области теории тоже) состоял в том, что, как уже отмечалось, оно по-прежнему ориентировалось на традиционные полисные ценности. Сохранение традиционных ориентиров политической теории, а равным образом ее охранительно-реконструктивная направленность, обусловлены таким общим обстоятельством, как малый резерв полисной цивилизации, "не вместившей" перемен и бурного роста отдельных точек культуры и прежде всего концентрации богатств. Римские политические концепции, совпадая в своей консервативной направленности с греческими теориями периода поздней классики (с учениями Платона и Аристотеля прежде всего), ассимилировав и адаптировав последние к новым условиям и потребностям, вместе с тем осуществляют синтез консерватизма с проимперскими прогрессистскими установками, преодолевающими масштаб полисной автаркии.

Весьма показательны во всех вышеназванных отношениях такие фигуры, как Полибий и Цицерон - политические деятели и мыслители эпохи поздней республики и принципата (ранней империи).