Проблема соотношения духовной и светской власти в средневековых политических учениях

4.1. Теократическая идея в политических учениях Высокого Средневековья

Средневековое мировоззрение - это отчетливо видно в теоретических построениях, начиная с IX в., выстраивает иерархический порядок небесного и земного, с которым необходимо соотносить и строй индивидуальной жизни, и порядок жизни социальной, а равным образом - способ организации теории. Именно такой ход мысли, свойственный еще Эриугене, воспроизводится затем у Альберта Великого, Бонавентуры и Фомы Аквинского, в представлении которых земной порядок вещей ориентировался на небесный, а политическое обустройство оказывалось сферой, расположенной между тем и другим, однако не имеющей самодовлеющего характера, следующей единому порядку. Вот почему явным (очевидным) было доминирование духовного элемента, Церкви, над земным.

Экскурс

Некоторые черты средневекового мировоззрения наметились еще у Августина. Его концепция представляла собой синтез античных и христианских элементов. Первые стали источником идеи единства мира как сферы действия божественного мирового закона (впоследствии перенесенной в политическую область), вторые - основанием идеи превосходства духовного начала над началом мирским, идеи строительства царства божия на земле - "христианской республики", объемлющей государство и церковь. Вселенная (universum) - колосссальный организм (macrocosmos), в котором живет один дух и который управляется единым богом на основе единого закона. Составные части (микрокосмы) суть только копии мирового порядка, подчиненные божественной гармонии. Поэтому всякое учение о государстве и обществе должно опираться на принцип единства, строиться на основании подобия человеческого мира миру божьему в целом.

Выше мы отмечали сходство средневековых и античных концепций. Однако идея иерархической целостности универсума, встроенная в общую для средних веков теолого-теистическую мировоззренческую рамку доктринальных построений, задавала особую, отличную от античной, логику мышления, реализуемую в специфической форме теологических систематизаций - "сумм" (восходящий к античному неоплатонизму жанр энциклопедического соединения ответов на все вопросы, основанных на толковании основополагающего текста). Логика средних веков - логика авторитарно-догматического обоснования, в рамках которого естественный, человеческий разум получает знание на основе дедукции из богооткровенных истин Писания и античных текстов - прежде всего платоновских и аристотелевских (в первом случае норму мышления задает экзегеза отцов церкви, во втором - интерпретации позднеантичных и арабских философов). Однако, как замечает С.С. Аверинцев, "сам характер отношений между разумом и догматом мыслился при несомненной авторитарности довольно рассудочным"; к этому побуждало также осознание того, что авторитеты противоречат друг другу (сопоставление текстов было введено Абеляром в работе "Да и нет" и затем стало нормой); противоречия снимаются в устанавливающей иерархию авторитетов систематизации (см.: Аверинцев С. С. Схоластика // Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 639). Такого рода систематизация одновременно носила мировоззренческий характер, представляя собой упорядоченно-символическую систему, проецируемую на социально-политическую жизнь. Р. Гвардини следующим образом описывает универсальный символизм средневековой картины мира: "С непосредственно религиозной точки зрения совокупный порядок бытия воссоздается в культе ... Культ имеет архитектонически-пространственный облик - это здание церкви, и прежде всего епископальной резиденции - кафедрального собора, которому подчинены все остальные церкви епархии - своего рода ответвления. Они, в свою очередь, тоже пускают побеги в свободном пространстве вокруг себя - кладбища, часовни, придорожные кресты ...; так создается целая священная страна. Что же до самой церковной архитектуры, то обряд освящения храма показывает, что он символизирует весь мир в целом. Но и внутри храма все - от направления его центральной оси до каждого элемента церковной утвари - насыщено символическими значениями ... Самые разные сферы мира и жизни с их ступенями и фазами связаны друг с другом богатейшим разветвлением соответствий, отношениями прообраза и отражения, основания и развития, истока и возвращения к нему, - и все эти отношения, в свою очередь, соотнесены с вечным, так что универсальная символика пронизывает все сущее и правит им ... Средневековый человек видит символы повсюду. Вселенная состоит для него не из элементов, энергий и законов, а из образов. Образы обозначают самих себя, но помимо этого еще и нечто иное, высшее; в конечном счете ... - Бога и вечные вещи ... Символы обнаруживаются всюду: в культе и в искусстве; в народном обычае и в общественной жизни. Они сказываются даже в научной работе ... Вот раздел какого-нибудь труда - "Quastio" ("вопрос"), - в котором исследуется определенная проблема: его построение служит порукой в том, что исследование ведется ясно, все "за" и "против" хорошо взвешены, мыслительная работа предшествующих времен должным образом учтена. Однако тот же "вопрос" имеет вдобавок и эстетическую ценность, как сонет или фуга. В нем не только сообщается, но и оформляется истина. Форма сама по себе сообщает кое-что о мире ... А целое - "Сумма", выстраивающаяся из "artikuli" - параграфов; "quastiones" - вопросов; "partes" - частей, - образует порядок, в котором дух может поселиться. Она - не просто книга, содержащая некое учение: она - пространство существования, имеющее ширину и глубину, упорядоченное так, что дух находит там свое место, обучается дисциплине и начинает себя чувствовать надежно и уютно ... Что же касается авторитета, то говорить здесь о "несвободе" не только неточно, но нечестно ... До тех пор, пока средневековый человек ощущает единство бытия, он воспринимает авторитет не как оковы, а как связь с абсолютным и как точку опоры на земле. Авторитет дает ему возможность выстроить целое, не знающее равных по величию стиля, насыщенности формы и разнообразию живых порядков ...".

"Что же касается порядка совместной жизни, т.е. государства и общества, то здесь главенствуют две великие идеи: церкви и державы, воплощенные в папе и императоре. Они тоже восходят к надмирным данностям - к милости Божией и божественному назначению ... Папа носит на голове тройной венец и держит в руке ключи апостола Петра; император облачен в синюю мантию, символизирующую небосвод, и в руке у него - держава, символизирующая землю.

Эти трансцендентные пункты составляют своего рода гарантию, на которую опираются порядки человеческого общежития, тоже точно сконструированные и насквозь расчерченные - снизу вверх и сверху вниз, в символах, должностях и функциях, сословиях и жизненных событиях ... Небесный и земной порядки, а внутри последнего - церковь и государство, соотнесены друг с другом множеством разнообразных соответствий и образуют, по идее, одно великое единство: иерархию" (Гвардини Р. Конец нового времени // Вопросы философии, 1990. № 4. С. 132-135).

По мнению французского мидеевиста Ж. Дюби, центральная идея социально-политической морали средних веков - обеспечение иерархического порядка, упорядоченного неравенства, связанного с необходимостью насилия.

Интерпретация: Традиция средневекового употребления слова ordo, порядок, связана, согласно Дюби, с трансляцией через патристику его античного (римского) смысла. В Древнем Риме республиканского периода данный термин означал распределение мужчин по группам, исполняющим различные функции: это прежде всего выполнение государственной службы - несение службы воинской (ordo - отряд пехоты с сомкнутыми рядами, которые в битве разворачиваются) и участие в общегражданской жизни государства в мирное время (ordo - это группа людей, официально внесенных в список, который составляется особыми должностными лицами). Соответственно в средние века отнесение к "порядку" - "это занесение в список, запись": "законный, публичный акт, обряд, "чин" - одно из значений, которые средневековая Церковь придавала слову ordo".

Во-вторых, оrdo означает также отделяемый от остальных привилегированный корпус, "несущий определенную ответственность, показывающий свою сплоченность, свое превосходство, свое достоинство посредством того места, которое отводится ему в религиозных, военных или гражданских процессиях".

В-третьих, под ordo понимается "справедливое и благое устройство мироздания, которое мораль, добродетель, власть имеют своей миссией поддерживать". Сохранение порядка "есть искусство "помещать на свое место то, что делаешь, и то, что говоришь" (Цицерон. Об обязанностях. 1, 4)". Политика - умение верно поставить людей, риторика - искусство правильно расставлять слова (при этом риторика, опирающаяся на гражданскую мораль, есть источник всякой благоупорядоченной жизни: риторика "для интеллектуалов из соборных капитулов" - средство управлять "прежде всего действиями князей, которые как бы подчинены (subditi) епископскому слову"). И слова и люди должны располагаться "в местах, им отведенных, - предопределенных; ибо для такого упорядочения существует заранее созданный, неизменный, неподвижный план, и его следует обнаружить путем размышлений, чтобы с ним сообразовываться".

В-четвертых, порядок, согласно Августину (О граде Божьем. 19, 13), понимается как мир (мир во всем: невозмутимость порядка) и как путь, ведущий к Богу (добродетель - ordo amoris, любовь согласно порядку).

Порядок - атрибут совершенного града. Это порядок военного оттенка, основанный на законе и устанавливающий мир. Он распространяется на земле путем передачи повелений, приказов от звания к званию, согласно дисциплине. На вершине земной пирамиды самая верхняя ступень - корпус священнослужителей (это единственный образцовый порядок в несовершенной части мира). Желать мира - значит, желать порядка, блага, справедливости как повиновения божественной воле; видение небесного совершенного града - "видение мира" (хisio pacis). Порядок королей - приложение к небу, поскольку короли получили миропомазание (миропомазание короля накладывает культурный распорядок поверх природного, направляя силу, которой исполнены королевские особы, на поддержание "мира").

Представление о порядке фиксируется одновременно в образе упорядоченной организации продвижения вперед, ставшей "моделью всех средневековых процессий". В такого рода процессии первые после невидимо присутствующего в ней и ее возглавляющего Христа - священники, выстроенные по рангу; впереди священнослужителей - епископы, которые следуют непосредственно за Спасителем. Обязанность последних - подражать своему невидимому предводителю, сообразовывать свои движения и движения всех остальных участников дефиле с его движениями. Эта их близость к сакральному источнику порядка создает иерархию заслуг и является основанием епископского могущества, власти, а также нерушимости поддерживаемой иерархии. Нарушать иерархический порядок - святотатство. "Христианский мир эту идею усвоил с тем большей готовностью, что первые монахи-бенедектинцы, [еще] в VI в. убежденные, что все рушится ... переняли, дабы лучше противостоять порче, структурное строение римских легионов".

Понятие об упорядоченном устройстве общества предполагает необходимость установления между людьми справедливых отношений власти и подчинения. Дело в том, что представление о социально-должном, восходящее к временам раннего христианства и основанное на Новом Завете, на Августине и Григории Великом, - то представление, "над которым латинский христианский мир не перестает размышлять", - заключает в себе идею "единства и повиновения, образ отряда, спаянного строгим подчинением низших чинов высшим, идею ... порядков, которые надо хранить под страхом неизбежного наказания".

В целом церковь "через введение порядка отделяет от толпы привилегированный корпус, духовенство". Применительно к такого рода миссии ordo становится синонимом иерархии, предполагающей различие ступеней, званий. Дело церкви - "распределять мирян по порядкам согласно их достоинству, рангу". Слово ordo означает не просто эти порядки, но и ту власть, которая их выстраивает, отделяя их друг от друга. В порядке же правителей "епископы не смещиваются с земными князьями, безусловно им повинующимися (выделено мною. - А. Ч.)".

Неравенство определяется распределением функций, обязанностей (officio) между "разрядами" (partes). Две функции обеспечивают порядок: первая функция - функция прямого сообщения с небом, результатом чего являются правила социальной жизни; вторая заключается в понуждении к исполнению этих правил. Первую исполняют епископы, вторую - короли. Править (regere) - значит, упорядочивать (ordinare). Третью функцию, "труд" (подразумевающую пот, скорбь, нищету) исполняют те, кто по природе - потому, что они не королевской крови, и потому, что не посвящены, - вынуждены отдавать силу своих рук на службу другим; эти эксплуатируемые называются либо "крестьянами", либо "рабами". В обществе царит неравенство: одни господствуют и повелевают (получившие свою функцию от епископов священники и знать, потомки королей), другие должны повиноваться (это - "подлые", "народ", которыми епископы и короли обязаны руководить); те, кому Христос поручил молиться и сражаться, освобождаются от горькой обязанности работать.

Но то, что устанавливает ordo, постоянно находится под угрозой. Законы слабеют, и вот уже всякий мир бежит от нас; нравы людские переменились, и порядок переменился. Такая перемена ведет к отдалению (уклонению) от небесной модели. Чтобы избежать этого, необходимо, чтобы среди людей должным образом исполнялись "различные функции".

Один из источников посягательств на порядок - тираническая узурпация земной власти, воплощением которой являются претензии территориально-феодальных правителей (использующих услуги солдат-грабителей, рыцарей) на безраздельное право подавлять и брать силой, угрожая расправой - "тяжкой, свирепой, дикой, действенной".

Беспорядок возникает не оттого, что природа меняется, но оттого, что порядок поколеблен. Это происходит, когда крестьяне допускаются рассуждать на миротворческих ассамблеях или когда человек невысокородный получает епископский сан, когда от знатных требуют молиться, а от молящихся - сражаться; беспорядок, извращение "означают возвышение сервов, клерикализацию знати и уничтожение епископата". В этом случае образуется перевернутый, извращенный мир, мир наизнанку: безродный, бессильный, подлый, безобразный крестьянин напяливает венец; князь, чей долг действенно применять закон, якобы обязан поститься и молиться; епископ же рисуется следующим нагим за плугом и распевающим песенку об изначальном равенстве чад Божьих. Источник беспорядка - еретическая смута (воспринимаемая после тысячного года как знамение приближающегося окончания времен), призывающая к равенству (опасность - не в критике священников, а в призыве обходиться без них, без церкви), что выливается в стремление к ликвидации устоев - иерархических перегородок, образующих опоры общественного здания.

Интерпретация: Идея равенства возникает в еретических движениях рубежа первого тысячелетия. Ощущение близости Второго Пришествия и наступления Царства порождает стремление очиститься, достичь уже на земле небесной чистоты, решить задачу "обновляемого" новозаветного человечества, совлекающего с себя грех "ветхого человека". Раз нет греха, не должно быть и неравенства. Общность равных должна быть скреплена клятвой-договором; такая общность предполагает равенство в покаянии и посте - и этого достаточно, чтобы очиститься от грехов.