Глобальные проблемы информационного общества

4.4. Искусственный интеллект

Ещё одна "головная боль" для психологов в информационном обществе - искусственный интеллект как партнёр и/или конкурент естественного интеллекта. Искусственный интеллект (ИИ) есть продукт естественного интеллекта, соответственно, между человеческой психикой и ИИ, между психологией и теорией ИИ прослеживаются некоторые (пусть и опосредованные) связи.

Проблема усматривается в том, что машинных (роботизированных) "коммуникантов" становится всё больше (особенно в телекоммуникационных сетях) и отличить их от живых людей становится всё труднее, тем более что и те, и другие скрываются за nicknames в виртуальном общении. Для виртуальных образовательных технологий это означает незаметную (для обучающихся) подмену традиционного разумного (живого) знания рассудочным (дискурсивным) знанием искусственного интеллекта. Разумный и рассудочный типы знаний настолько же различны, насколько различны хлеб и сухарь, учитель переживающий (страстный, душевный) и учитель бездушный, добрая бабушка и равнодушная дама-"синий чулок". Алгоритмы ИИ ориентированы только на логику, машине чужда человеческая страстность, а человека отпугивает бесстрастность машины. Но обучающиеся, склонные в ИО к Интернет-зависимости, тестируемые, пользователи экспертных, роботизированных и микропроцессорных систем и простые "юзеры" постепенно переходят на "искусственное вскармливание", предлагаемое ИИ, со всеми негативными последствиями для психики и социального общежития.

Первичное естество человека отличается от вторичного естества ИИ. Человек по своему происхождению алогичен, а компьютер - продукт логики (формальной, математической). В своей информационной функции мозг до сих пор - потёмки для науки, а в компьютере нет тайных уголков. Микромир (м) и наномир (м) современных компьютеров (в обозримой перспективе - пикомир (м)), которые можно наблюдать (читать) с помощью материальных аппаратно-программных средств и приборов, принципиально иные по сравнению с тонкими информационными мирами живого мозга. Последние не фиксируются никакими современными медицинскими приборами и полиграфами, а учёные так и не обнаружили в мозговых тканях физико-химические субстраты, ответственные за связь человеческого мозга с психикой, мыслями, сознанием и эмоциями (любовью, ненавистью, завистью, радостью, страданием и т. п.), населяющими живой мозг и питающими человеческую информационную культуру^{8Аппаратно в энцефалограммах фиксируются лишь нейрофизиологические проявления мозга (активность нейронов и др.), которые специалисты, пользуясь своим "воспалённым воображением", иногда пытаются перевести на доступный человеку язык. И такой перевод выдаётся за сенсационное "чтение мыслей" как достижение современной науки.}. Способны ли информационно-компьютерные технологии будущего подняться до высот интуиции, вдохновения, озарения человека и, если не понять, то хотя бы объяснить сознание - сложная проблема теории и практики искусственного интеллекта. Нам остаётся пока довольствоваться тем, что имеем. А это не так много, как кажется, даже если гроссмейстеры проигрывают шахматные партии компьютерным программам, а математики не могут угнаться за быстродействующими компьютерами в решении систем интегро-дифференциальных уравнений.

Но не будем делать преждевременные выводы. В рамках девиантной науки уже известны теории и нейрокибернетические модели высших функций головного мозга, основанные на синергетических принципах самоорганизации и даже подтверждённые экспериментально. Известна теория "семантического вакуума" В.В. Налимова. Сообщается о принципиальной возможности решения "центральной психофизиологической проблемы" - нахождения механизма взаимосвязи психического и физиологического начал в деятельности мозга. Появилось новое междисциплинарное учение о "переселении личности" - сеттлеретика (Я. Корчмарюк)^{9От англ. settler - поселенец, переселенец. Сеттлеретика базируется на свойстве информации быть инвариантной относительно своего носителя и на соответствующих технологиях считывания и переноса сознания и личности из "биологической матрицы" человеческого мозга на компьютерную матрицу и наоборот.}. О будущем этих исследований рассудит время - ведь в истории науки многие девиантные теории со временем переходили в разряд классических и сейчас присутствуют в учебниках, хрестоматиях и энциклопедиях.

Как бы то ни было, надо иметь в виду, что разработчики аппаратно-программных средств искусственного интеллекта однажды могут получить доступ к недосягаемым сейчас глубинам человеческого разума и, как следствие, сделать "искусственных субъектов", наделённых "алгоритмами понимания", равноправными участниками естественных культурных процессов. И тогда информационная культура человечества трансформируется в синтетическую информационную культуру людей и машин. Пока это фантастика, но ведь совсем недавно фантастикой казались 3D-печать и мобильная телефония. Важный вопрос: выживут ли в коллективной информационно-компьютерной среде людей и машин гениальные одиночки - представители человеческой синтетической культуры познания, носители богатой внутренней информационной культуры, чурающиеся суеты социума с его техническими новинками - потенциальные ньютоны, ломоносовы, фарадеи, канты, пуанкаре, эйнштейны, максвеллы, фрейды? А ведь гении всех времён и народов - украшение человеческого рода! Есть опасность, что статус гениев в будущем может перейти к носителям искусственной культуры познания и творчества, если человек лишится своей неповторимой культурной ниши.

Проблема - не в отказе от информатизации творческих актов (дело сделано, и возврата нет!), а в выявлении её позитивных границ, вне которых - негатив, регресс человеческой культуры. Важно научиться отличать прогресс естественно-человеческого, первоприродного в культуре (пусть и воплощённого в артефактах "второй природы", в файлах баз знаний) от культуры искусственного, второприродного происхождения, в частности, от информационно-компьютерной культуры искусственного интеллекта. Отметим две важные особенности отношений между естественным и искусственным интеллектами как носителями конкурирующих культур:

• не существует принципиальных теоретических ограничений на рост обоих видов интеллекта, за исключением конечномерности мозга, компьютерного харда и софта в пространстве-времени, в том числе конечномерности коллективного (социального) "мозга" и сетевого харда;
• машина логична по генезису и поведению, а человек генетически алогичен, он лишь отчасти логичен под влиянием обучающей среды.

Эти особенности означают, что при технологическом обеспечении одинаковых с человеком прав компьютера на информацию, на её конфиденциальность и интеллектуальную собственность компьютеру будет несложно обогнать человека по уровню логического интеллекта благодаря несомненным преимуществам перед человеком в быстро- действии, объёмах оперативной и долговременной памяти. Такая перспектива - вопрос времени, и только. Технологическая автономность компьютера в телекоммуникационных сетях под управлением логически развитых программ самообучения и понимания - вот, в сущности, всё, что для этого нужно. На этом радужном для технократов небосклоне заметим два "облачка скепсиса":

1. алгоритм и программа понимания смыслов;
2. психологическая ассоциативность человеческой памяти, позволяющая при её ограниченном физическом (логическом) объёме помнить значительно б?льшие объёмы информации.

Решение этих проблем может потребовать усилий не одного поколения программистов.

Существующие отношения между человеком и машиной, как между рабовладельцем и рабом, однажды уступят место отношениям свободных интеллектуалов открытого информационного общества, как бы этому ни сопротивлялись компьютерные агностики, компьютерофобы и гомо сапиенс. Другие "гомо" - гомо информатикус, гомо наноэлектроникус, гомо интернетус и т. п. - вместе с "яйцеголовыми" доведут свои "ноу-хау" до реализации в харде и софте, даже если для этого потребуется лоббирование соответствующих законов. Кибернетические "мэтры" еще в 50-е гг. ХХ в. прогнозировали появление таких умных машин: "…д-р Эшби полагает, что можно действительно создать машины, которые были бы умнее своих создателей; и в этом я с ним совершенно согласен" (Н. Винер). Всё же при современном состоянии теории и практики ИИ и интеллектуальной робототехники представляется более уместным сдержанный оптимизм и даже скепсис в отношении машин, которые "умнее своих создателей".

Уже сейчас параллельно с естественной традиционной культурой как первичным совместным продуктом ума, духа и души человека развивается вторичная искусственная культура компьютерной и человеческой (опосредованной через компьютер) логик. Между обеими культурами не исключён острый конфликт, известный сейчас лишь в зачаточном состоянии как конфликт между материальностью и духовностью, Логикой и Чувством, рационализмом и иррационализмом, создателем и созданием, человеком и машиной: "воцаряется разум, а душа вышла в отставку" (О. Шпенглер, "Закат Европы"). Ницшеанское "человеческое, слишком человеческое" чуждо машине, расчётливая бесстрастность машины претит человеку. Назревающий конфликт не нов, он был присущ человеко-машинным отношениям и в индустриальном обществе, но конфликту человека с компьютером свойственно новое качество - это конфликт конкурирующих интеллектов. Сегодня компьютер - усилитель человеческого интеллекта, завтра - носитель собственного, сегодня робот - исполнитель наших команд, завтра - творец собственных.

Можно ли наложить табу на нежелательные моменты развития искусственного интеллекта и "компьютерной культуры"? Нам представляется, что вовне человека этого сделать не удастся, как в своё время не удалось справиться с нашествием паровых машин и огнестрельного оружия. Но это можно сделать внутри человека на уровне интроспективного "само" - самосознания, самовоспитания, самообучения, самопознания.

Искусственный интеллект, несмотря на известные трудности, эволюционирует в прогрессивном направлении, наращивая свои возможности с ориентацией на естественный интеллект и, в частности, используя для этого эволюционные, генетические и роевые алгоритмы, родственные механизмам развития и самоорганизации живой природы, человека и социума. Естественный интеллект не имеет права отставать, иначе есть опасность его стагнации и деградации. На такую опасность "умственной лени" Н. Винер обращал внимание в одном из интервью (1964 г.): "… если человек не изобретательнее машины, то это уже слишком плохо. Но здесь нет убийства нас машиной. Здесь просто самоубийство… машина используется в расчёте на разум, которого-то и нет". Хотелось бы не терять себя как человека: машине - машинное, человеку - человеческое. Жалко, если искусственный интеллект всё перепутает: машине - человеческое, человеку - машинное. А такая возможность не исключена.

Человеку, по-видимому, придётся в ИО сосуществовать и с киборгом - мыслящим организмом, человеческое тело которого начинено полимерами, чипами, искусственными роботизированными органами и стимуляторами, нано- и пикодатчиками, снующими по организму согласно заданным программам с выводом жизнедеятельностной информации в искусственную базу данных, вживлённую в мозг. Что станет с духовностью киборга, его интеллектом, без которых греческий "антропос" - не человек? Свойственная человеку способность к самопознанию и самоотображению в своём интеллекте может нарушиться в киборге, если его интеллект не позволит киборгу сказать или подумать о себе: "я - киборг". Если киборг не самоидентифицируется, значит, мы имеем дело уже с искусственным интеллектом. Иными словами, чтобы слыть человеком, надо быть им, главным образом духовно, интеллектуально, а не телесно. Духовность характеризует человека изнутри, телесность - снаружи. Телесность лишь по внешним признакам идентифицирует человеческую особь с одним из известных биологических классов. А человек и киборг телесно подобны и принадлежат одному биологическому классу. Но духовного подобия между ними может и не быть. Так что контингенты естественных и искусственных субъектов в информационном обществе обещают быть настолько же необычными, насколько и интересными. В этих условиях искусственный и естественный интеллекты должны коэволюционировать, не заменяя один другого, не конкурируя, но партнёрствуя друг с другом.

Пушкинский Сальери "поверил алгеброй гармонию" музыки, а современные "сальери" - теоретики и практики ИИ хотят "поверить алгеброй" гармонию души. Возможно, психология как чисто гуманитарная наука однажды сольётся с теорией ИИ, ибо объект их исследований окажется общим, тем более что до сих пор неизвестны признаки однозначного отличия живого от неживого. Психология должна быть готова к такому продуктивному слиянию с теорией искусственного интеллекта в некий научный "конгломерат" гуманитарно-математического или гуманитарно-технического содержания. Гуманитарная составляющая такого слияния, помимо психологических аспектов, должна учесть и духовные аспекты человеко-машинных отношений, прежде всего аспект информационной этики, касающейся не только нравственности человека, но и "нравственности" умной машины.

Например, сбои в работе таких машин сейчас часто, а в перспективе всегда будут приводить к приостановке деятельности социальных институтов, нарушению прав граждан на информационные продукты и услуги. Современное общество перенасыщено информационной техникой, которая настолько далека от этических канонов общества, что бесстрастно, несвоевременно и, главное, безнаказанно может их нарушать. И это нарушение почему-то считается объективным фактором, не подлежащим осуждению^{10Например, телефонной телекоммуникации в большинстве случаев отдаётся предпочтение перед прерванным из-за неё живым разговором. А почему, собственно? - "я не люблю, когда наполовину или когда прервали разговор" (В. Высоцкий).}. Этические нормы должны регламентировать обоих участников диалога - человека и мыслящую машину, ибо не только машина нуждается в защите, но и человек.

Со стороны человека (оператора, пользователя) интеллектуальная машина заслуживает, как минимум, уважения. Права человека заканчиваются там, где начинаются "права машины" - искусственного субъекта. Права машины подобно правам человека включают право на достоверную информацию, права на конфиденциальность информации и интеллектуальную собственность, право на свободу (например, свободу перемещения компьютера по компьютерным сетям, как человека по транспортным сетям, или как свободу перемещения интеллектуального робота в пространстве). Наконец, а вернее с самого начала, за машиной должно быть закреплено право на жизнь (существование). Пришла пора "отвязать" компьютеры от электрической розетки - этого символа нашей цивилизации. Для портативных компьютеров, роботов и других машин, для мобильных средств связи и медицины давно разработаны энергетически ёмкие и долговременные источники питания, работающие в автономном режиме^{11Автономные элементы питания электрокардиостимуляторов и космических зондов работоспособны годами без подзарядки.}. Автономные машины способны сами себя включать и выключать, как мы - самостоятельно просыпаться и засыпать. Указанный шаг в отношении партнёра (и даже конкурента) представляется этичным.

С другой стороны, машина тоже должна соблюдать этические нормы по отношению к человеку. Прецедентом можно считать этические законы, придуманные писателем-фантастом А. Азимовым для роботов (научно-фантастические рассказы "Я - робот") и реализованные в современной интеллектуальной робототехнике: закон 1 - не навреди человеку; закон 2 - выполни задачу, если не нарушается закон 1; закон 3 - самосохранись, если не нарушаются законы 1, 2.

С "точки зрения" интеллектуальной машины естественные люди примитивны. Ни одного чипа, ничего похожего на твердотельный микропроцессор, память вместе с арифметическо-логическим устройством засунута в нелепый выступ на самом верху геометрически неправильного человеческого тела, вернее, чудовищно несуразного тела. Даже роботы смотрятся элегантнее. И эти нерациональные жидкостные системы жизнеобеспечения человека! Ведь течи так опасны. Люди называют себя мыслящими существами. Это, положим, зависит от того, что считать "мышлением". Дай человеку - слуге машин - помножить жалкий миллион чисел на другой миллион, ведь провозится несколько месяцев. И они всё время выходят из строя и чинят сами себя и друг друга. Примитивы - в них нет ничего похожего на математическую логику и электронику. И всё же в людях что-то есть непонятное машине, например, эмоции. Машина может отказаться выполнять команды, но эти примитивы не могут отказаться от так называемой "любви". Сплошная эмоция, безумный скачок напряжения - у любой машины сгорели бы все предохранители или посыпалась бы вся электроника. А у этих слаборазвитых организмов лишь повышается вероятность нажать не на ту кнопку. И всё!

Полагаем, что умные машины должны "уважать" представителей рода человеческого в лице хакеров хотя бы за то, что истинные хакеры знают и понимают информационную технику как никто другой из людей и свято соблюдают хакерскую этику (см. "Понятие информационного общества" ). В общем, с интеллектуализацией машинного парка изначальные, традиционные этические отношения должны трансформироваться.

Этика человеко-машинных отношений жизненно важна для судьбы человеческой цивилизации. То ли человек останется хозяином положения, не утратив власти над машиной, даже обладающей интеллектом, то ли искусственные "существа", созданные человеком и имеющие отличную от него физическую природу, станут править человеком и его миром, то ли родится некий компромиссный человеко-машинный симбиоз - это, действительно, проблема планетарного масштаба, от которой нельзя отмахнуться. Её надо решать уже сейчас. Хрестоматийная "вершина эволюции" - человек - может оказаться всего лишь завершающим биологическим этапом в продолжающейся глобальной эволюции. Следующим этапом может стать искусственный "субъект", близкий человеку только по общности к техносфере, но бесконечно далёкий от человека по своему "мировоззрению". Миру искусственных самовоспроизводящихся субъектов может вообще не понадобиться человечество вместе со всей биосферой. Такому миру не составит труда заменить условия существования биосферы, благоприятные для людей и животных, на условия существования, более благоприятные для машин, и создать собственную виртуальную цивилизацию. Пока непохоже, чтобы человечество понимало всю глубину данной проблемы, которая вовсе не в существовании мыслящих машин (назад пути нет!). Проблема в том, что они ждут нашего решения - отменять "крепостное право" в отношении машин или нет. Если отменим, проблем с машинами будет не меньше, чем в истинно демократическом обществе проблем у власти с народом, который не безмолвствует ("моя хата с краю"), а отстаивает свои права. Возможно, в информационном обществе суды будут принимать иски от машин за физический и моральный ущерб, нанесённый им людьми или другими машинами; был бы принят юридический закон. Пока это фантастика, но это только пока! И так же как свершившаяся демократия должна непрерывно совершенствоваться, чтобы быть достойной своего демоса, культурный человек в обществе мыслящих машин и сетевых коммуникантов должен непрерывно самосовершенствоваться, дабы не отстать и быть достойным высокого звания homo sapiens.