Понятие информации как философская проблема

Информация как философская категория

Рассмотрим проблему взаимосвязи между свойством и отношением в феномене информации. Данная проблема, во-первых, имманентна (присуща) для внутренней информации, которая может интерпретироваться одновременно как отношение и как свойство. Во-вторых, между внутренней информацией объекта как его атрибутом (постоянным свойством) и внешней информацией как отношением между объектами действует собственное отношение, управляемое законом сохранения информации – "см. тему 2, раздел 2.4."

Нет ли противоречия в том, что внутреннюю информацию можно представить одновременно и свойством, и отношением? Противоречия нет, если не мыслить информацию в отрыве от движения, если рассматривать ее дуально – не только в контексте результата, но и как процессуальный феномен. Для этого есть все основания, заложенные еще аксиомами Гераклита ("всё в мире изменяется") и Парменида ("всё в мире неизменно"). Всё означает здесь всё сущее (имеющееся), а не обязательно всё существующее (если под существующим понимать то в бытии, что в нем явлено внешне). Сущее – это явленное (реальные тела, вещи) и не явленное (ирреальное, фантастическое, трансцендентальное, идеальное, сознательное, бессознательное, эмоционально-чувственное, виртуальное, духовно-нравственное – продукты души и духа).

Тогда свойство (атрибут), будучи самотождественно устойчивым и неизменным, в то же время и изменчиво, динамично, процессуально в своем саморазвитии, поэтому любые свойства, состояния, сущности – фактически устойчивые, стационарные, равновесные процессы. Когда эти процессы становятся неустойчивыми, нестационарными, неравновесными, свойства приобретают черты образующих их отношений, состояния – событий, а сущности – явлений ("сущности являются"), и наоборот. Такой подход согласуется с "принципом процесса" А.Н. Уайтхеда (Принцип процесса Уайтхеда – действительность есть становление: "…каждая актуальная сущность сама по себе может быть описана только как…процесс".). Свойство можно также характеризовать согласно вероятностному закону больших чисел как статистически устойчивую закономерность, тенденцию (вектор-тренд) поведения композиции большого числа отношений, как их равнодействующую, "центр тяжести", математическое ожидание. В этом смысле внутренняя информация есть свойство, сущность, а внешняя информация - отношение, явление. В модальных категориях латентная внутренняя информация во внешней форме возможна (потенциальна), а наблюдаемая внешняя информация действительна (актуальна).

Пример 8. Образно отношение между внутренней и внешней формами информации объекта (системы) можно представить как отношение между внутренностью Солнца и солнечным протуберанцем – явленной внутренностью звезды, вырвавшейся наружу (И так же как Солнце и планеты имеют свои физические мантии, любой объект, включая Солнце и планеты, возможно, имеет информационную мантию (ауру) как переходную область между внутренней и внешней формами объектной информации.). Подобно тому, как внутренние и/или внешние физико-химические причины вызывают извержение протуберанцев, существуют похожие информационные причины генерирования объектом внешней информации, например, любознательность субъекта, участвующего, таким образом, в "творении" внешней информации познания. В результате частичная (относительная) истина, содержащаяся во внешней информации познания, в нашем знании и сознании, становится объективно-субъективной истиной. А иной она и быть не может. Понятие объективной истины, столь расхожее в марксистской философии, – не более чем идеализация, имеющая в лучшем случае отношение к недостижимой абсолютной истине. "Пусть даже для этого субъекта достижима объективность, однако она остается одновременно с человеческой субъективностью и в распоряжении человека" (М. Хайдеггер).

Пример 9. Понятие количества информации, применяемое для исчисления внешней информации, интересно не само по себе, а только в отношении между объектом и субъектом как количество взаимной информации между ними. Согласно алгоритмическому подходу А.Н. Колмогорова количество взаимной информации полагается мерой сложности объекта относительно субъекта. Это значит, что субъект может воспринять внешнюю информацию от объекта в количестве, не превышающем потенциальных возможностей субъекта по усваиванию информации, т.е. их обоюдная сложность должна быть согласована в информационном процессе.

Пример 10. На концерте симфонического оркестра присутствуют люди с разными музыкальными вкусами (даже среди меломанов). Соответственно, каждый человек воспринимает в звуковой гамме оркестра (качественно и количественно) лишь те музыкальные фрагменты, которые согласуются с его вкусами и возможностями восприятия. Таким образом, в концертном зале формируется столько информационных отношений и процессов, сколько присутствует слушателей – потребителей внешней (музыкальной) информации, источник которой всего один – оркестр.

В результате взаимодействия субъекта и объекта познания возникают физически неистребимые ошибки познания, обусловленные тем, что субъект познает не "вещь саму по себе" (внутреннюю информацию), а "вещь для себя" (внешнюю информацию), искаженную этим взаимодействием. Стоит нам избавиться от ошибок взаимодействия, и процесс познания становится невозможным (Как невозможно развитие организма без пищи, всегда содержащей, помимо полезных, вредные ингредиенты. Чтобы избавиться от последних, надо просто ничего не есть) Следовательно, ошибки, неточности, приближения и, в конечном счете, относительность добываемых истин являются непременными спутниками процесса познания. Более того, без них познание просто невозможно. Абсолютная истина и познание несовместимы. Этот качественный вывод имеет количественный аналог в теории информации – закон конечной информации.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы.

• Понятие информации а) гноселогически продуктивно в познании субъектно-объектных, телесно-духовных, межсистемных и внутрисистемных отношений произвольной природы; б) мировоззренчески значимо своим разделением на онтологическое понятие внутренней информации как атрибута всего сущего и на гносеологическое и праксеологическое 16 (философская концепция деятельности (Т. Котарбиньский).) понятие внешней информации как всеобщего отношения; в) обладает более высоким (метафизическим) уровнем абстракции по сравнению с рациональными научными и общенаучными понятиями; г) обладает относительной самостоятельностью в ряду других философских понятий и категорий при одновременной взаимосвязи с категориями материи и идеального.
• Разработанная концепция информационного монизма утверждает, что информация лежит в основаниях мироустройства, определяя его многообразие как информационное разнообразие, все значения и смыслы сущего как его информационные символы (знаки, коды) и образное содержание его внутренней информации, все взаимодействия как информационные процессы.
• Внутренняя информация как свойство объектов объективна в виде памяти и возможна (потенциальна) в виде внешней информации, внешняя информация как отношение взаимодействия между объектами (или субъектом и объектом) действительна в виде сообщения, переносимого сигналом; обе формы информации взаимосвязаны законом сохранения информации и законом конечной информации.
• Внешняя информация передается от среды открытой системе в количестве, не превышающем потенциальных возможностей системы по усваиванию информации.

Данные выводы важны для философского осмысления понятия "информация", которое (осмысление) продолжалось весь ХХ век, продолжается и поныне. При этом спектр философской рефлексии по своей направленности достаточно широк – от категорического неприятия информации в качестве не только философского, но и общенаучного понятия до аподиктических (достоверных, неопровержимых) утверждений о ней как о философской категории. Такое неоднозначное отношение к понятию информации в определенной мере обусловлено ее генетически пограничным статусом – между материей и сознанием, между точным и гуманитарным знанием, между наукой и философией, между рациональной и иррациональной формами восприятия мира. Соответственно и направленность рефлексии разных философов и ученых способствовала разноречивости их философствования об информации. Стремясь хоть к некоторому согласию, философы в ХХ в. нашли приемлемую для всех классификационную нишу, придав информации статус общенаучной категории.

Однако приведенные ранее доводы наталкивают на мысль: а не переросло ли понятие информации своего общенаучного статуса, нельзя ли придать данному понятию более общий – философский – статус. Ведь, хотя возведение информации в ранг философской категории представляется многим философам проблематичным, "…вероятность такого превращения не равна нулю" (А.Д. Урсул).

За более чем 60 лет существования понятие информации "преодолело" свою часть пути, ассимилировавшись в философии и способствуя философскому осмыслению реалий информационного общества, природы и человека. В свою очередь, философия тоже сделала шаги навстречу информации, правда не столь решительные, чтобы признать ее философской категорией. Философы смотрят на информацию как философскую категорию с изрядным скепсисом, и их можно понять – имеются уже несколько десятков философских категорий, стоит ли их плодить еще? Материалистическая философия, в частности, считает информацию зависимым коррелятом диалектической категории отражения материи. Следовательно, информация как часть отражения для диалектика-материалиста не может быть всеобщей и в силу этого она не могла считаться самостоятельной философской категорией в эпоху тотального материализма. Переход от частнонаучного (кибернетического) к общенаучному статусу информации совершился в 70-80-е гг. ХХ в., т.е. с точки зрения историографии науки – только "вчера". Не слишком ли торопят нас, ставя уже сегодня вопрос о философском статусе информации?

Пример 11. Развитие информатики, информационной техники и информационных технологий отличается перманентно-революционным характером. Относительно спокойные ("нормальные" по Т. Куну) этапы этого развития были практически незаметны на фоне чуть ли не ежегодных смен компьютерных и телекоммуникационных парадигм. Персональный компьютер, волоконно-оптическая связь, графический и сенсорный интерфейсы конечного пользователя, глобальная сеть Интернет, корпоративные, домовые и социальные сети, мультимедиа, цифровое и интерактивное телевидение, визуальное, параллельное и кластерное программирование, квантовый алгоритм, сетевые, квантовые, био- и нейрокомпьютеры, искусственный интеллект, мобильные и микропроцессорные информационные системы, нанотехнологии, искусственные нейронные и семантические сети, DVD и флэш-носители, блоги, скайпы – далеко не полный перечень концептуальных новаций, часть из которых еще предстоит реализовать и осмыслить в ближайшем будущем. Появились вычислительная геометрия, когнитивная психология, компьютерная вирусология, компьютерная криминалистика, квантовые и "облачные" вычисления, теория информационного поля. Официально зарегистрированы новые заболевания на почве компьютерофилии, компьютерофобии и интернет-зависимости (интернет-аддикции). Понятие программирования вошло в психологию (нейролингвистическое программирование), математическую теорию оптимизации (математическое программирование) и т.д.

Казалось бы, надо переждать время "бурь и потрясений", а затем уже с позиций философского историцизма взвешенно прорефлексировать и оценить "случившееся", приняв некую философскую концепцию прогнозного характера, как это обычно и делается. Но время не ждет. Ситуация не только в информатике, но и в целом в сфере науки такова, что пересматриваются многие фундаментальные парадигмы, особенно в пограничных областях естественно-научного и гуманитарного знания, "трещат" искусственно (и искусно) воздвигнутые поколениями ученых перегородки между нишами, занятыми разными научными дисциплинами, и всё более популярной становится парадигма естественного единства Универсума на уровне его структур и процессов, а также на уровне знания об Универсуме (глобалистика, синергетика, системология, виртуалистика, теории глобальной эволюции, ноосферы, физического вакуума, информационного поля и т.п.).

Этот обвал парадигм коснулся и философии (прежде всего онтологии) в постмодернистских философских концепциях, которые избегают чистой рефлексии философии модерна и классической философии. И детонатором этого взрыва стала информатика, будоражащая своими неподконтрольными и непредсказуемыми революционными идеями и запросами все без исключения естественные и социальные науки. Информационный взрыв несет очистительную идею единства не только в науку (исподволь подталкивая ее к междисциплинарному и системному подходам, к антропоцентризму вместо господствующих сциентистского и технократического императивов), но и в мировой социум, гуманизируя его, ставя этику, нравственность, демократичность, альтруизм телекоммуникационных отношений, дружественность компьютерных интерфейсов, право индивида на информацию без границ в приоритетное положение по сравнению с рационально-эгоистическими интенциями общественных институтов и бизнеса. Не видеть этого, ждать непредсказуемого результата информатизации общества означало бы для философии потерю времени и авторитета. В такой ситуации прежде всего надо понять внутренние движущие силы информатики, скрытые в латентной сущности информации за внешней ситуативной стороной ее существования и поведения.

С другой стороны, понять и определить философский статус информации не означает a priori утвердить его на уровне философской категории. Для этого нужны веские основания, не поддающиеся конъюнктурной эйфории информатизации и компьютеризации. Никто не будет хвалить философов за своевременность и тактическую лояльность решения, но их будут порицать за недоброкачественное стратегическое решение.

Чтобы повысить общенаучный статус информации до философской категории, информация должна:

• обладать свойством онтологической всеобщности, т.е. принадлежности к бытию во всем его многообразии, явленном и скрытом;
• быть гносеологически продуктивной и мировоззренчески значимой;
• относиться к метафизическим понятиям;
• не зависеть от других философских категорий, находясь с некоторыми из них в отношениях бимодальности.

Принадлежность к бытию следует понимать как включенность в бытие, в том числе и на субстанциональном уровне. Полагаем, что в "разделе 1.3" достаточно веско обоснованы предпосылки о субстанциональности информации, ее атрибутивной роли в мироздании. Внутренняя информация как атрибут бытия свойственна живой и неживой природе, материи, сознанию и бессознательному, телам и поляризованному физическому вакууму, мыслям и полям. Все предложения человеческого языка, любые знаковые системы фауны и флоры – всё это информация и/или для информации. При этом внешняя (явленная, свободная) информация без внутренней (скрытой, связанной) невозможна, как невозможны отображение без отображаемого, реакция без стимула.

Если это так, то любые структурные изменения материи и физического вакуума, отображаемые явными физическими полями, предварительно фиксируются (самоотображаются ) в виртуальном информационном поле как жестком корреляте структурных модификаций. Более того, изменения идеальных феноменов (сознания, мысли) должны аналогично самоотражаться в информационном поле как полевом носителе внутренней информации объектов.

Следовательно, внутреннюю информацию любого объекта, в том числе и Универсума в целом, придется конституировать как онтологический феномен и определить ее как самоотражение объекта в его виртуальной модели. Соответственно, внешняя информация сохраняет статус гносеологического понятия: она дается субъекту произвольной природы в актах познания как экстрагированная часть внутренней информации объекта.

В приведенных рассуждениях отсутствуют какие-либо ограничения на природу объекта и субъекта. В этом просто нет необходимости. Следовательно, информация, действительно, всеобща и может быть отнесена к философским понятиям. При этом как родовое философское понятие она двойственна, будучи одновременно онтологическим (внутренняя информация) и гносеологическим (внешняя информация) понятием.

Но философская категория – предельно общее, фундаментальное философское понятие формы или отношения в понимании Аристотеля – родоначальника категориального аппарата. Такие понятия не подлежат дальнейшему обобщению, они сами – фундамент любых возможных понятий, и в этом смысле они предельны, фундаментальны, независимы, они позволяют "конструировать бытие" (Ж. Деррида). В том же смысле материю, сознание, на наш взгляд, можно относить к философским категориям с известными оговорками. За абстрактным понятием материи как некоей субстанции вещественного характера стоят внутренняя информация, физический вакуум, пространство-время, рядом с материей – не менее абстрактное понятие антиматерии. За сознанием, его душевными и духовными сущностями и проявлениями тоже стоит информация ( "см. тему 4" ). Рядом с сознанием – бессознательное, за которым тоже усматривается информация. Информация субстрагирована не только в сознание, но и в материю, она – более общее, более фундаментальное понятие, чем материя и сознание. Именно такое понятие, лежащее в основании одновременно ментального и физического, разыскивал Т. Нагель ( "см. раздел 1.4" ).

За информацией, хранящейся информационным полем как одним из возможных фазовых состояний физического вакуума, – лишь пространство-время. Значит, строго говоря, информация – не предельное философское понятие, она вторична по отношению к пространству-времени, зависима от них. Да, как форма (субстанция) информация представлена в полевом виде и поэтому вторична, философски не категориальна. Но как отношение между формами (в модельном контексте самоотображения) информация в ее связанной внутренней форме предельна, фундаментальна, сущностна, а потому философски категориальна (Если быть абсолютно строгими, никакие философские категории, кроме Ничто, недопустимы. Философия, хоть и строга, но не "абсолютно".)

Внешняя информация вторична, ибо является отношением между внутренней информацией и другими сущностями (в контексте взаимодействия). Внешняя информация значима в гносеологическом и праксеологическом аспектах, ибо только через нее осуществляется познание и действие. Без осознания необходимости в понятии внешней информации современная гносеология просто не будет соответствовать своему названию, ибо превращение "моря данных в реку знания" без этого понятия останется непознанным: "…то, что известно, еще не есть оттого познанное" (Г. Гегель). Признак гносеологической необходимости обязателен для философской категории в контексте места, занимаемого ею в системе категорий, значимости, полезности, продуктивности ее в этой системе. Должно быть ясно, чему в философии данная категория помогает и от чего избавляет. Информация гносеологически необходима.

Заметим, что предельное повышение степени общности понятия (вплоть до философской категории) делает его метафизическим, т.е. соответствующее этому понятию определение не должно содержать научных или даже общенаучных терминов. Если достичь этого не удается, понятие не может стать философской категорией. Выше мы пришли к представлению об информации как внутреннем самоотображении объектов, частично данном субъектам в информационных отношениях (познании, отражении). Такое философское определение информации метафизично, ибо в нём нет общенаучных терминов. Значит, и по этому, пусть даже чисто формальному критерию информация – философская категория.

Наконец, уяснение отношений информации с материей и сознанием снимает проблему отношений информации с основным вопросом диалектического материализма о "первородности". В материалистической философии отнесение формы или отношения к философской категории существенно зависело от их близости к одной из двух диалектических противоположностей – материи или сознанию. Для диалектического материализма это вопрос номер один: понятие, близкое к "первородному" материальному, имело больше шансов на философскую элитарность, чем понятие, относимое к сфере идеального. Естественно, что одной из первых философских категорий стала материя.

Для философии информации основной вопрос диалектического материализма перестает играть роль приоритетного критерия, ибо он вторичен. Это давно понимали некоторые отечественные философы, отмечая большую широту понятия информации по сравнению с понятиями материи и сознания (А.Д. Урсул, Д.И. Дубровский и др.). Но в эпоху тотального материализма понятию информации было отказано в праве на самостоятельную методологическую доктрину, независимую от диалектико-материалистической методологии. Мотивировка шаблонна: излишняя абстрактность понятия информации, далекая от реалий материализма. Полагалось, что всё, находящееся вне материи, абстрактно, метафизично, отдает мистикой и "поповщиной", хотя определение материи как "объективной реальности, существующей независимо от человеческого сознания и отображаемой им" (В.И. Ленин, "Материализм и эмпириокритицизм"), само содержит элементы абстракции, метафизики, мистики и имеет согласно Ленину чисто гносеологический смысл. По-видимому, Ленин не придал материи онтологического статуса, понимая, что сознание его товарищей по партии лично для него – тоже объективная реальность, что понятие материи вне приземленной вещественной интерпретации – метафизическая абстракция, а посему, не будучи "естественной", материя сверхъестественна, т.е. является объектом мистики. Атрибутивная информационная концепция "впрягла в одну телегу коня и трепетную лань" – материю и сознание, более не противопоставляя их друг другу – в отличие от диалектического материализма. И в этом мировоззренческая значимость понятия информации.

Наконец, в отношениях с другими философскими категориями информация достаточно независима и самостоятельна. В то же время хотя бы с одной категорией информация должна быть сопряженной по признаку бимодальности (взаимодополнительности и противоположности), свойственному другим философским категориям. В науке данный признак известен как комплементарность, но для научных понятий, категорий он не обязателен в отличие от категорий философии. "Бытие в своей проявленности должно быть расщепленным – таково наше восприятие. Вне расщепленности для нас просто ничего нет" (В.В. Налимов). Бит и есть эта минимальная расщепленность бытия, ведь истина мыслима только потому, что есть не-истина – ложь. Аналогично, "когда узнали, что добро – это добро, появилось и зло" (Лао-Цзы). Информация бимодальна – она там, где есть различие ("расщепленность"), разнообразие, порядок, гетерогенная структура, асимметрия, смысл, изменчивость; ее нет там, где есть тождество, однообразие, гомогенный хаос, симметрия, бессмыслица, постоянство. Кроме того, внутри категории информации признак бимодальности проявляется во взаимообусловленности и противоположности внутренней и внешней форм информации, информационной энтропии и количества информации. Однако признак бимодальности обязателен не для всех категорий. Так, категория меры сопряжена сразу с двумя категориями – качеством и количеством. Информация также участвует в "тройственных союзах" с категориями материи и идеального, возможности и действительности.

Изложенная концепция при всей ее дискуссионности, сознаваемой автором, позволяет признать, что если материя – философская категория, тем более таковой является информация как всеобщее фундаментальное отношение между формами (в том числе между материальными формами и сознанием), между категориями "материи" и "идеального", как гносеологически продуктивное и мировоззренчески значимое понятие.

Резюме: информация по своему философскому статусу является философской категорией.